Потепалов Д.В.
 

  В статье рассматриваются содержание, методы, средства и формы частной, светской благотворительной деятельности на Урале по отношению к детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, в период существования императорской России
  Ключевые слова: благотворительность; сиротство; детская беспризорность; приют; благотворительное общество.

 До начала XVIII в. государство не принимало участия в решении проблем детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, не инициировало частную светскую благотворительность. Ситуация стала меняться в годы правления Екатерины II (1762-1796) и ее приближенных, когда стала складываться система организованной деятельности по отношению к беспризорным детям и был дан толчок развитию частной благотворительности. В изданном ею 1 октября 1763 г. манифесте «Призрение бедных и попечение об умножении полезных обществу жителей» говорилось: «Надеемся, что… каждый по возможности своей потщится снабдевать боголюбивым подаянием как на строение сего дома, так и содержание сего общего добродетельного дела, дабы и самые уже ближние наши потомки к славе нашего века, могли пользоваться из того действительными плодами» [8, с.290]. Этим пожеланием Екатерина II положила начало российской гражданской благотворительности, не выходившей ранее за рамки княжеской или царской.
 В апреле 1764 г. в Москве был открыт воспитательный дом (другое название – сиропитательный дом) [9, с.1]. Среди первых благотворителей, откликнувшихся на призыв церкви и пример императрицы, были И.И. Бецкой, Д.А. Голицын (1743-1803), П.А. Демидов (1710-1788), А.П. Бестужев-Рюмин (1693-1768), А.Г. Разумовский (1709-1771) и др. Императрица Екатерина II и ее вельможи решили осуществить на практике, «двинуть в жизнь» идеи французского философа, писателя, мыслителя эпохи Просвещения Ж. Ж. Руссо (1712-1778) и др. деятелей эпохи Просвещения. Кроме того, в Западной Европе в период Нового времени уже создавались частные учреждения для детей-сирот, опыт которых очень пригодился.
 Появляются частные учреждения для обездоленных детей в провинции. С 1766 г. при Нижнетагильском заводе существовал «Дом для приносных детей», в который принимали детей «во всякое время дня и ночи без малейшего расспроса о дитяти, кроме того, крещено оно или нет». Детям оказывалась необходимая медицинская помощь, а затем они раздавались опекунам или приемным родителям на воспитание за плату. Заводской староста наблюдал, насколько усердно опекуны водятся с детьми [6, с.16].
 Ведущей отраслью экономики Урала было горнозаводское производство. Горный устав, а также городовое положение 1806 г. создавали определенную систему социальной защиты. Попечение больных и престарелых рабочих, призрение вдов и сирот было обязательным только на казенных заводах и осуществлялось через горнозаводские товарищества, причем главной формой помощи были денежные пособия. Для остального населения горное ведомство и частные заводовладельцы создали собственную систему попечительства. Таким образом, общественное призрение было сосредоточено в руках заводовладельцев (преимущественно Демидовых), которые могли открыть при заводе приют, либо принимали решение о выдаче пособия на содержание сирот. [4, с.41]
 В феврале 1837 г. подобное положение появилось в имениях Строгановых. Оно гарантировало сиротам опеку и сохранение имущества вплоть до совершеннолетия. Правила этой опеки строго регламентировались. Сироты, не имеющие средств к существованию, помещались в сиротские дома. Особое Учреждение сиротских попечительств имелось в Пермском имении Лазаревых [4, с.41].
 В 1853 г. Аврора Карловна Демидова–Карамзина решила создать для воспитания незаконнорожденных детей и сирот специальное закрытое учреждение – сиротский дом. Попечение и полное содержание за счет заводовладельцев в сиротском доме, согласно его уставу, обеспечивалось не только сиротам и покинутым детям, но и детям неимущих родителей, овдовевших отцов или матерей. «Авроринский приют» в поселке Нижнетагильского завода отличался от распространенных тогда сиротских и воспитательных домов. Если исходить из современных представлений, он соединял в себе черты детского сада для дневного присмотра за детьми, интерната для детей необеспеченных родителей, детского дома для сирот и начального образовательного учреждения. Он стал образцом для создания подобных детских учреждений, которые были открыты в селе Воскресенском и в деревне Никольской.
 Штат заводских и сельских приютов включал, в зависимости от числа воспитанников, от 3 до 5 человек (надзирательница с помощницей, нянька, повариха, прачка и дворник). Жалование служащих составляло от 7 до 17 руб. в месяц. Расходы на содержание каждого ребенка в Нижнетагильских приютах составляли 20-30 руб. в год. На эти деньги дети получали одежду, пищу, а в праздники имели на столе пряники и орехи. Руководство приютов следило за состоянием здоровья воспитанников. В 1862 г. было запрещено принимать в приюты детей без предохранительных прививок от оспы. В приютах поддерживались требования чистоты и гигиены.
 Главной целью деятельности своих приютов Демидовы считали нравственное развитие детей, воспитание у них чувства благодарности к своим добродетелям за их отеческое попечение. Обучались дети по программе, главным предметом в которой был Закон Божий. Помимо этого, дети изучали арифметику, их учили читать и писать, давали навыки необходимые в домашнем быту [6, с.17-18].
 После издания «Положения о детских приютах» начинается сбор средств для создания детского приюта в городе Перми. Он был открыт в 1850 г. и призревал около 50 детей [3, с.150].
 Стали открываться частные приюты и в других городах Урала. В Екатеринбурге 23 апреля 1857 г. был открыт частный уездный детский приют, в котором первоначально находилось 30 детей. Он получил имя своего основателя – купца первой гильдии, почетного гражданина города М.А. Нурова [10].
 Детские приюты возникали и развивались в основном за счет средств частной и общественной благотворительности: денежных и вещественных пожертвований, организаций лотерей, различных увеселений, церковных и кружечных сборов, продажи игральных карт, доходов от продажи рукоделий призреваемых детей. В некоторой степени оказывалась материальная помощь и со стороны государства.
 Во второй половине XIX в. государство обратилось к общественной благотворительности как к средству, способному коренным образом переломить ситуацию к лучшему. Инициатива в реализации гуманистической деятельности должна была перейти к обществу, которое путем самоорганизации обеспечило бы нуждающихся детей. Задача же государства должна была состоять только в том, чтобы направлять общественные организации, указывать им путь и общественную цель и приходить им на помощь в тех случаях, когда они не в силах обойтись своими средствами.
 Экономическое развитие России, ускоренное реформами 60-70-х гг. XIX в., определило рост предпринимательства и накопления капиталов. Социально-политические изменения, происшедшие в стране, привели в элиту российского общества людей, которые имели большие капиталы, позволявшие им продвигаться и самоутверждаться в общественной деятельности благодаря меценатству и благотворительности. Постепенно инициатива частной благотворительности переходила от аристократических фамилий к купечеству, фабрикантам, мелкопоместному дворянству. Количество благотворительных организаций в России по сравнению с первой половиной XIX в. выросло более чем в 10 раз и достигало к концу столетия 3555. Примечательно, что 763 из них (21,5 патронировали детские приюты [11, с.423].
 Число благотворительных обществ на Урале также выросло. В 1898 г. существовало 105 таких обществ, из которых 26 занимались попечительством сиротских домов [1, с.77]. Среди них можно назвать Екатеринбургское горное попечительство детских приютов (1856), Екатеринбургское благотворительное общество (1869) и др. [6, с.101].
 В Уставе Екатеринбургского благотворительного общества указывалась следующая цель: «доставления и облегчения способов для призрения и воспитания сирот и детей, не имеющих родителей». Главное внимание было сосредоточено на призрении малолетних, для чего в июне 1870 г. было создано детское убежище (приют – Д.П.). Члены общества задавались целью не только «исторгнуть бедных детей из среды нищенства и порока, … но в то же время положить начало их религиозно-нравственному и умственному развитию». В разное время в убежище пребывало от 90 до 147 детей. Дети обучались различным ремеслам (портняжному, сапожному, переплетному), девочки занимались рукоделием и работали в прачечной. Жизнь в убежище строилась на принципе самообслуживания. Кроме приобщения детей к труду и обучения их ремеслам, устроители ставили своей задачей обучить воспитанников грамоте. С этой целью в убежище была создана школа. Программа обучения включала Закон Божий, чтение, письмо, арифметику. Наиболее способные мальчики обучались в городском училище, а девочки в женской гимназии. Внешкольная программа воспитания детей предусматривала посещения церквей, беседы и чтения отрывков из отечественной истории, географии, зоологии и т.д. Выходя из приюта, многие дети поступали в услужение, на работу в различные мастерские. Финансирование убежища производилось из нескольких источников. Большей частью это были членские взносы и пожертвования [7, с.122-125].
 Интересен состав благотворительного общества. Среди его почетных членов в конце 1870-х гг. были пермский губернатор В.А. Енакиев, главный начальник Уральских горных заводов И.И. Иванов, а среди действительных членов были владельцы заводов: Невьянских – И.А. Яковлев, Верх-Исетского – графиня Н.А. Стенбок-Фермор, Билимбаевских – граф С.Г. Строганов, арендатор березовских золотых приисков В.И. Асташев, крупный предприниматель, «винный барон» А.Ф. Поклевский-Козелл, купцы М.А. Нуров, Я.И. Расторгуев, И.Т. Симанов, П.А. Злоказов и др. Несмотря на активное участие в благотворительном деле таких известных на Урале людей, правление в своем отчете отмечало, «что при таком сравнительно большом населении нашего города, центра промышленности, мало имеется людей, интересующихся делом благотворительности, мало желающих быть членами благотворительного общества, тогда как главным источником дохода, и, так сказать, надежды являются добровольные пожертвования» [8, с.419].
 В 70-е годы XIX в. торговые дома Лянцевых, Балыковых, Копыловых, Колодниных, некоторые кустари и духовенство Екатеринбурга объединились для организации благотворительного общества помощи сиротам. В большом каменном двухэтажном доме открылся так называемый купеческий приют для 40 девочек, просуществовавший до 1917 г. Большое участие в его делах принимали жены купцов. Образование в рамках трехгодичной школы было поставлено настолько хорошо, что здесь учились и приходские дети. При приюте вскоре была открыта швейная мастерская, в которой воспитанницы работали на себя и на заказ. Очень быстро приют перешел на самоокупаемость, его выпускницы выходили из стен с приданым, собственными сбережениями и овладев профессией, что позволяло им быстро и без дополнительной помощи устроить свою жизнь. Распорядок дня в приюте предполагал время для развлечений, таких как посещение театра, концертов и устройств их у себя, выезд летом на дачу, чтение [5, с.81].
 Анализируя деятельность благотворительных обществ, современные исследователи делают вывод о том, что «купеческое сиротское заведение в чем-то предвосхитило педагогические идеи А.С. Макаренко и все предприятие оказалось не только не убыточным, но даже прибыльным» [5, с.81]. Думается, что подобные оценки являются весьма спорными. Особенно настораживает факт «прибыльности» приюта. Не скрывается ли за ним простая эксплуатация детского труда? Что же касается «предвосхищения» идей А.С. Макаренко, то не следует забывать, что данный педагог работал не просто с сиротами, а впервые в мировой практике осуществил опыт массового перевоспитания детей-правонарушителей.
 Благотворительные общества существовали не только в крупных промышленных центрах Урала, но и в небольших городах и рабочих поселках. Так, в Ирбите в конце XIX в. существовало попечительское общество, целью которого являлось «вспомоществование всем истинно нуждающимся, особенно престарелым больным, сиротам и обремененным большими семействами». Общество «стремилось к призрению и воспитанию детей бедных родителей». Для этого содержало детское убежище, при котором имелась школа, дающая детям религиозно-нравственное воспитание и начальное образование, готовя их к честной, трудолюбивой и полезной жизни. Органы городского самоуправления Ирбита ежегодно выделяли этому обществу по 700 руб. [2, с.33].
 Помимо существовавшего с первой половины XIX в. губернского попечительства детских приютов, во второй половине столетия практически в каждом уезде возникали подобные общества. Правда, несмотря на громкие названия, губернские и уездные попечительства, как правило, создавали один или два приюта [6, с.108].
 Следует выделить ряд мотивов, сподвигавших филантропов на общеполезные действия. Во-первых, религиозная потребность «пособить сирым и убогим» способствовала выделению средств на содержание приютов. Во-вторых, благотворительность давала прекрасную возможность заслужить общественное признание и уважение. Не секрет, что нередко филантропическая деятельность рассматривалась также, в особенности купцами и заводчиками, и как путь к получению государственных наград, а затем и дворянского звания.
 Но каковы бы ни были мотивы действий благотворителей, сама их деятельность способствовала решению проблемы сиротства. Сеть детских приютов неуклонно расширялась. Так, только на Урале в 1898 г. насчитывалось 63 приюта с 1884 воспитанниками [12, с.46].
 Таким образом, социальная поддержка детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, осуществлялась в значительной степени частными благотворителями. Используя западноевропейский опыт, они отстаивали и совершенствовали российские социально-педагогические традиции, вырабатывали на практике содержание, методы и формы благотворительной деятельности по решению проблемы детской беспризорности на Урале.

1. Алферова Е.Ю. Призрение сирот в дореволюционный период // Население России и СССР: новые источники и методы исследования. Сб. науч. ст. – Екатеринбург, Уральский кадровый центр. 1993. – 84 с.
2. Апкаримова Ю. Благотворительность в городах Пермской губернии в последней трети XIX – начале XX в. // Милосердие и благотворительность в Российской провинции. Тез. докл. Всерос. науч.-практ. конф. (Екатеринбург 22-23 марта.) / под общ. ред. М.Е. Главацкого. – Екатеринбург, Исследовательский Центр «20 век в судьбах интеллигенции России». – 2002. – 175 с.
3. Верхолавцев В.С. Город Пермь, его прошлое и настоящее. – Пермь, Пушка. – 2002. – 255 с.
4. Дашкевич Л.А. Пермский приказ общественного призрения: из опыта работы государственных институтов социальной помощи в Российской провинции // Милосердие и благотворительность в Российской провинции.
5. Добрейцина Л.Е. Общее благо и личный интерес // Милосердие и благотворительность в Российской провинции.
6. Дорохов Ю.А. Благотворительность на Урале. – Екатеринбург, Св-96. – 2001. – 255 с.
7. Корепанова С.А. Екатеринбургское благотворительное // Вопросы истории культуры. – Вып. 1. – Екатеринбург. – 1997. – С. 122-125.
8. Кузьмин К.В., Б.А. Сутырин. История социальной работы за рубежом и в России. М.; Екатеринбург: Академический проект. – 2003. – 480 с.
9. Монография учреждений Ведомства императрицы Марии. Приложение к изданию 50-летия IV отделения Собственной Его Императорского величества Канцелярии 1828-1878 гг. – СПб.: Тип. В. Демакова. – 1888. – 421 с.
10. Об открытии в г. Екатеринбурге Детского приюта // Пермские губернские Ведомости. – 1857. – №17.
11. Россия: Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. – Л.: Лениздат. – 1991. – 922 с.
12. Урал XX век // под ред. М.Е. Главацкого. – Екатеринбург: Св-96. – 1997. – 560 с.